"ТЫ ЗАВТРА НЕ БУДЕШЬ ДЫШАТЬ, ЕСЛИ ЕЩЁ РАЗ ОТКРОЕШЬ РОТ" ИЛИ КАК ВЫГЛЯДИТ ИДЕАЛЬНАЯ КОМАНДА...
Олимпийский чемпион и легенда «Далласа» Бренден Морроу благодарит клуб за свою успешную карьеру.
Ладно, ребята.
Я вешаю коньки на гвоздь после 15 лет профессиональной карьеры. И если я и могу дать напоследок какой-то совет, то вот что скажу: если вы нарушите комендантский час, то нарушайте его по-взрослому.
Я познал это на своем собственном опыте.
Однажды ночью, когда мы были на выезде, Марти Турко (прости, что сливаю тебя, приятель, но это моя история) и я вернулись в отель в 23:40 или 23:45. Отбой был назначен на 23:30.
Мы пропустили несколько взрослых напитков, так что я был вдохновлен видом колон в лобби отеля. Я прилип к одной из них и попытался сымитировать Человека-паука. Я залезал на нее и потом тихонько соскальзывал вниз. Это было настоящее шоу – к большому удовольствию Марти, конечно. Я увлекся этим занятием и, подойдя к другой колонне в стойке Человека-паука… я увидел главного тренера. И генерального менеджера. Они наблюдали за каждым моим действием. Идеально.
Конечно, они были там. Только что наступил комендантский час. У меня даже не было и шанса. Я выучил тот урок.
Я допустил множество ошибок за свою карьеру – много простых, много глупых (в том числе и пересказанная история). Но, считаю, ключ к долгой карьере в хоккее, или в любом другом деле, это умение не повторять одной и той же ошибки дважды.
Первой ошибкой было решение заниматься фигурным катанием в четыре года. Хотя, это было больше решение моей матери. Она считала, что это поможет мне, когда я начну заниматься хоккеем. Эту логику можно оправдать, учитывая, каких результатов я добился. Но, боже, каким же херовым фигуристом я был. И, вот дерьмо, что за наряды. Я безмерно благодарен, что у моих партнеров никогда не было фотоматериалов, запечатлевших меня за тем занятием. Не уверен, что я смог бы это перенести.
Карлайал, городок в Саскачеване, население около 1100 человек. Это обычный мегаполис по стандартам Саскачевана.
Главное преимущество детства в маленьком городке: больше игрового времени.
В детстве моим любимым игроком был Бретт Халл. Он был моим идолом, кумиром. Мне просто нравилось, как он забивает голы и та ухмылка, которая не сходила с его лица. Он излучал удовольствие, получаемое от игры.
Без сомнений, мой самый любимый канадский хоккеист.
(Ты – канадец, Бретт. Хватит маяться херней, признай это, мужик).
По юношам я был неплохим игроком, но ни разу не звездой. В любой команде я был игроком третьего-четвертого звена. Но, когда мне стукнуло 15 лет, на меня снизошло озарение и я забил 117 голов и сделал 72 голевые передачи в 60 матчах.
Нужно понимать, что я был здоровяком. Мой вес превышал центнер, что, как вы понимаете, многовато для такого возраста. Так что вы догадываетесь, каково было этому недотепе терроризировать ребятишек, которые были в два раза меньше. Это преимущество я не мог сохранить навсегда.
Когда я отправился в Портленд, в свою юниорскую команду, тренер, Иннес Макки, поставил меня на весы. Никогда не забуду, как он посмотрел мне в глаза и передвинул гирю на шкале… затем вновь посмотрел на меня, несколько смущенно, и снова передвинул грузик.
Прошло некоторое время, пока процедура взвешивания не закончилась. К тому моменту я уже был отправлен в раздевалку, где ожидал вердикта.
Вскоре пришел тренер Питерсон, а в руках у него был рулон белого тейпа. Он подозвал меня к велотренажеру, наклеил на него кусок тейпа и написал на нем мое имя: «Бренден, поздравляю, ты попал в команду. Теперь не слезай с этой штуки до Рождества».
Когда я привел себя в форму, то моя игра вышла на новый уровень. Тогда мечта об НХЛ стала явью. Когда «Даллас» объявил мое имя на драфте, то сложно было представить человека счастливее меня. Я понимал, что становлюсь членом прекрасной команды. Но тогда и представить себе не мог, какое большое значение «звезды» займут в моей жизни. Одни из самых лучших, теплых воспоминаний, которые я пронесу через всю жизнь, родились, когда я носил «звездную» форму.
И, как я упоминал выше, я совершал также достаточно глупых поступков.
Когда я только попал в лигу, то не следил за своим языком. Я ругался, как какой-то дурачок. И вот мы играем против «Вашингтона». В то время за них выступал нападающий по имени Крис Саймон. Этот парень был настоящим элитным тафгаем. Тогда он еще носил длинные волосы и выглядел как человек, который реально может убить.
И вот я, 20-летний сопляк, не закрываю свой грязный рот, тогда он подъезжает ко мне и говорит: «Ты не будешь завтра дышать, если еще раз откроешь свой рот».
Никакой ухмылки на его лице, никакой шуточной интонации. Он был настроен серьезно.
Все оставшееся время игры я старался даже не пересекаться взглядами с Саймоном, будто я списываю на экзамене. Это был единственный случай в моей карьере, когда я боялся смотреть кому-то в глаза. Но я до сих пор считаю, что это был верный поступок.
К счастью, я допустил большую часть ошибок в начале карьеры. Мне действительно повезло, что в команде было столько опытных игроков, так что я делал все возможное, чтобы коллектив принял меня как можно быстрее. Все хотели сделать меня лучше, как и должно быть в хорошем клубе. Все в этой раздевалке были единомышленниками. Мы уважали друг друга и уважали игру. Мне несказанно повезло, что я учился быть профессионалом у настоящих победителей. Далеко не всем это дано, и, без сомнения, это сыграло огромную роль в том, что моя карьера сложилась успешно.
Все шло от лидеров. Майк Модано влюбил в себя весь Даллас своей игрой и своим внешним видом. Но за закрытыми дверями это был большой ребенок. Он трудился без устали, чтобы добиться того, что ему покорилось, но рядом с ним было всегда приятно находиться. И его страсть к игре была просто заразительной. Когда у тебя есть такой человек, который ведет всех за собой, то сложно не поверить в команду, не проникнуться ее духом. Выходить с ним на один лед было настоящей привилегией.
Я не знаю, кто сказал ему или как это стало известно, но Бретт каким-то образом узнал, что у меня в комнате висели постеры с его изображениями.
Конечно, он предпочел бы, чтобы у меня была сестра, в чьей комнате висели его постеры, но пришлось довольствоваться мной.
Я люблю Бретта. Честно. Он один из самых близких моих друзей.
Вот в чем магия выступления на таком уровне. Я, можно сказать, прыгал до потолка в раздевалке, когда впервые оказался рядом с Халли. А затем я узнал его поближе. Я выходил с ним на один лед. Мы нашли общий язык, и мое восхищение переросло во взаимное уважение и близкую дружбу. Пухлый паренек из Карлайла и представить себе не мог, что когда-то его партнером по звену станет его кумир.
О Бретте вам нужно знать одну вещь, да и он сам вам об этом первым скажет. Его клюшка всегда открыта. Отдай ему пас.
Из всех общих историй есть одна, которую я не могу рассказывать без смеха. Наверное, он предпочел бы, чтоб эту историю не публиковали, но, Бретт, это мое прощальное письмо, приятель.
Так вот, у Кена Хичкока громкий, несколько плаксивый голос. Напоминает мне то, как говорит учитель Чарли Брауна.
И по ходу матча он просто не замолкает.
И вот мы играем против «Финикса» еще на их старой арене. Там у них была удивительная скамейка, разделенная на две части. Был кусочек, на котором могли сидеть только пара игроков, а затем шла длинная скамейка, на которой сидели все остальные. Почему так было сделано? Понятия не имею. Просто было так.
В той встрече я играл в тройке с Модано и Халлом. Мы все понимаем, что ни при каких обстоятельствах главный тренер не стал бы орать на этих двух, так что, очевидно, я становился козлом отпущения, если что-то не получалось. Это обратная сторона медали того, что ты выходишь на лед вместе с двумя членами Зала славы.
В первой смене мы теряем шайбу. Возвращаемся на скамейку, и Хич начинает орать на меня, используя весь свой богатый лексикон. Я подумал про себя: «Черт возьми, это будет длинный вечер».
Мы выходим на новую смену и опять что-то делаем не так, а Хич уже ищет меня. Он находит и снова пропесочивает. Третья смена, опять ошибка. Но в этот раз, когда мы катимся к скамейке, Халли поворачивается ко мне и говорит: «Эй, сейчас ты садишься со мной». И я присоединяюсь к нему в этом двухместном ложе.
Тем временем, вы можете видеть – и можете слышать – как Хич ходит вразвалочку на другом конце скамейки: «Где Бренден? Где, черт подери, Бренден?».
Наконец, он видит меня, и становится просто пунцовым от злости. Я стараюсь проявить уважение, так что пытаюсь откинуться, чтобы смотреть ему в глаза, когда он рассказывает, насколько я плох. Но, когда я начинаю двигаться, Халли тоже двигается и перекрывает мне вид.
Я вновь стараюсь изменить положение, но Бретт снова заслоняет меня.
Я двигаюсь – он повторяет мое движение. Так продолжается какое-то время. Я не могу перехитрить его.
Все это время Хич бесится все больше и больше. Но я не могу посмотреть на него, потому что вид мне все время заслоняет жбан Бретта.
Наконец, Халл поворачивается ко мне и заявляет: «Вели этому пи***болу отъе**ться!»
О боже, что за одноклубник.
Я горд тем, чего я добился в составе «Далласа» и как я представлял клуб (несмотря на истории, которые я рассказал). Я вознагражден тем, что Даг Армстронг и Дэйв Типпет верили в меня на протяжении всей моей карьеры. Я удостоился чести стать капитаном команды, за что я всегда буду безмерно благодарен. Я никогда не относился к этому как к данности.
Конечно, выступление за «Даллас» и звание капитана никогда не чувствовались работой, потому что меня окружали столько прекрасных людей.
Сколько незабываемых историй мне подарило знакомство с Марти Турко. Человек редких качеств. Мы вместе составили тандем ветеранов. Марти является полной моей противоположностью. Он очень общителен, я же говорил меньше. Он делал это за нас обоих. Мы создали неплохой тандем.
Большинство голкиперов причудливы. У многих есть приметы и определенные ритуалы перед матчами. Некоторые могут слететь с катушек, если ты дотронешься до их экипировки, или откажутся разговаривать с кем-либо в день матчей. И всякое такое. Но Марти был совершенно другим. Перед играми он просто сходил с ума – в хорошем смысле. Что бы ни делали ребята, Марти хотел сделать в десять раз больше.
У нас была специальная игра для разминки. Дурацкая игра. По-моему, мы называли ее «ослиный мяч».
Хорошо – мы точно так ее называли. Грубо говоря, это микс между футболом и волейболом. И эта игра стала причиной множества столкновений, сотрясений и сломанных пальцев. Кажется, кто-то даже потерял зуб, получив удар в лицо. Это была безжалостная и просто идиотская игра.
Перед одним матчем в Детройте мы разогревались игрой в ослиный мяч. Учтите, что для нас это была важная встреча, потому что матчи с «Детройтом» нам всегда давались непросто, особенно на выезде. И вот мы разминаемся, и все входят в раж. Когда мы заканчиваем, то Марти все еще перевозбужден. Он просто бьется о стены. Мы возвращаемся в раздевалку, и я смотрю на Марти, который бежит впереди всех. Он решил прыгнуть перед дверью, но не рассчитал своих сил и впечатался головой прямо в стену. Раздался мощнейший звук удара.
И по сей день я не знаю, зачем он прыгнул. Просто таков Марти.
Он обрушился на пол, как груда кирпичей. Из его головы пошла кровь. Вскоре место удара выглядело, как место преступления.
В тот момент я испытывал двоякое чувство. Честно говоря, не знал, что и думать. С одной стороны, я волновался: «Вот дерьмо! Надеюсь, Марти не помер». Но, с другой стороны, я закусываю губу, чтобы не свалиться на пол со смеху: «Вот дерьмо! Что за идиот!».
Как оказалось, с ним было все в порядке. Пришлось обмотать его марлей и нацепить на него шлем, чтобы он сумел выйти на раскатку. Казалось, что на воротах стояла мумия.
Затем он вернулся в раздевалку, и перед матчем ему наложили швы. Знаете, что самое интересное? Мы выиграли ту встречу. На «Джо Луис Арене». И с вратарем с пробитой башкой.
Одна из главных причин, почему мне посчастливилось провести большую часть карьеры в «Далласе», – это то, что это прекрасная организация. Люди, которые помогают хоккеистам в этом клубе, были ключевой причиной, почему мне так нравилось в составе «Старс».
Лес Джексон, помощник генерального менеджера, трудится в клубе со времен, когда команда базировалась еще в Миннесоте. Он не любит находиться в центре внимания, но он играет важнейшую роль в успехах команды. У него выдающийся нюх на таланты, что всегда нивелировало преимущества более богатых команд. По ходу всей моей карьеры он всегда был рядом. Менялись только его шляпы. И он никогда не требовал признания. И такие люди заслуживают его больше всего. Я действительно ценю все, что он сделал для меня.
Также я благодарен всему персоналу. Эти парни тратят многие часы на уход за мокрой, вонючей игровой формой, но улыбка не сходит с их уст. Они трудятся не покладая рук, чтобы мы могли выходить на лед и получать удовольствие от любимого дела. И далеко не всегда мы оказываем им то почтение и выражаем ту благодарность, которых они заслуживают.
Я всегда буду благодарен фанатам, который помогли нам привить хоккейную культуру в Техасе. Болелы «Старс» любят игру по правильным причинам. Я очень хотел подарить им Кубок Стэнли. К сожалению, у судьбы были на это другие планы, но я всегда буду гордиться тем, чего мне удалось добиться в «Далласе».
Мое тело говорило мне уже пару лет, что конец близок. Я просыпался и с трудом мог натянуть носки. Долгое время я игнорировал эти симптомы, потому что понимал, что они означают. Я все еще могу понимать игру на высоком уровне, но за скоростью уже не поспеваю. Невероятно, как все изменилось с тех пор, когда я дебютировал в лиге. Но я могу заверить вас, пусть мое тело износилось, но моя страсть к игре не угасла.
Знаете, оглядываясь назад, многие воспоминания кажутся размытыми. Голы, рекорды и всякое такое могут забыться. Но я никогда не забуду своих партнеров по команде, с которыми мы делили смех, играя в мою любимую игру.
Твою жизнь определяют люди, которые тебя окружают. Никогда бы я и подумать не мог, что я буду благословлен возможностью обучаться своему любимому делу у своих героев. Просто жаль, что все это закончилось так быстро. В конце концов, я благодарен тому, что мне позволили самореализоваться и всегда поддерживали меня на протяжении всей моей карьеры.
И также я очень благодарен, что в детстве не выбрал фигурное катание.
#ICEREDSTAR
